Осада рая - Страница 41

Сотрудник внутренней охраны такого, к счастью, не сказал, зато стал задавать скучным голосом вопросы, главными из которых были: откуда, куда, в какое время шел вчера потерпевший, кто, чем, куда и с какой целью ударил его? По меньшей мере на половину из них у Нанаса не имелось ответов; на остальные же он отвечал исходя из выведенного им сегодня правила, а именно думал, прежде чем что-то сказать, и изо всех сил старался не ляпнуть лишнего. О своих подозрениях насчет сослуживца-здоровяка он, разумеется, промолчал. В результате внутренник не узнал от него ничего, что могло пролить хоть какой-то свет на это дело. Да еще ночью намело довольно много свежего снега, и от вчерашних следов, по которым хоть что-то можно было узнать о нападавшем, ничего не осталось.

Даже самому Нанасу было понятно, что с такими скудными данными найти злоумышленника невозможно. Понимал это и внутренник. И принимать такое безнадежное дело ему, разумеется, не хотелось, поэтому он, недовольно поморщившись и скосив в сторону взгляд, произнес:

— Мы его не найдем.

— Да, — пожал плечами саам. — Никак не найдете.

— Поэтому заявление лучше не пиши.

— Не буду, — немного подумав, сказал Нанас, решив не пояснять насчет своего неумения это делать.

— А если передумаешь…

— Не передумаю, — перебил внутренника юноша, на что тот снова поморщился и сухим четким тоном повторил:

— А если передумаешь, нам придется «раскрыть», что ты нанес себе травму сам, умышленно, чтобы «откосить» от службы.

— Что?.. — Нанаса удивил поначалу не столько смысл услышанного, как тот факт, насколько эти слова были схожи с теми, что говорил ему по этому поводу Костя. А потом, когда до него дошло, что это ему говорит человек, который должен его защищать, ему стало вдруг настолько противно и гадко, что он едва сдержал приступ тошноты и поспешно отвернулся к стенке.

— И не вздумай болтать, тебе все равно никто не поверит, — услышал он перед тем, как хлопнула, закрываясь, дверь.

Убедившись, что он снова один, Нанас с отвращением прошептал:

— Третье правило дикаря Лопарева: ни у кого не проси защиты, защищай себя сам!.. — Затем он вздохнул, помотал перевязанной головой и добавил: — И четвертое: старайся поменьше расстраиваться, когда слышишь гадости. А то здоровья не хватит…

Дверь внезапно распахнулась снова, и Нанас невольно сжался, почти уверенный, что это вернулся внутренник, подслушавший за дверью его изречения.

Но это оказалась Надя, которая порывисто ворвалась в комнату и, вытянув руки, бросилась к его кровати.

— Нанас!!! Нанас, что с тобой?! Как это?! Кто?..

Он постарался улыбнуться так широко, насколько это было возможно. Впрочем, от радости снова видеть любимую ему не особо пришлось притворяться.

— Да все со мной хорошо! Не переживай.

— Тебя невозможно оставить одного ни на минуту, — принялась осторожными прикосновениями пальчиков ощупывать его повязку девушка. — Сначала стрела в шапке, теперь и самой голове досталось…

— Откуда ты узнала? — спросил Нанас, мысленно поблагодарив всех духов, что Надя еще ни от кого не услышала, как его чуть не раздавил белый змей.

— Женским сердцем почуяла, — буркнула та, убедившись, что ее любимый живой и вроде бы помирать в ближайшее время не собирается. — А теперь я хочу выслушать твою версию.

Вздохнув, Нанас повторил то, что рассказывал уже Косте с врачом и подлому внутреннику.

— Просто так, ни за что кто-то шарахнул тебя дубиной по голове?!. — воскликнула Надя.

— Может, не дубиной, — сказал парень. — Может, камнем. Или прикладом автомата.

— Но зачем?! За что?!.

— Может, обознались. А может, приняли за дикаря. Я ведь и на самом деле дикарь, — попытался отшутиться Нанас, за что тут же получил от любимой звонкую пощечину и, схватившись за горящую щеку, изумленно уставился на девушку:

— А это за что?..

— За «дикаря», — отвернулась нахмурившаяся Надя. — Чтобы я больше от тебя этого не слышала!.. — Но тут же она повернулась к нему снова, и взгляд ее наполнился жалостью: — Болит?..

— Конечно болит!.. — буркнул, потирая щеку, саам. На самом деле душа его пела от счастья, но он решил немного повредничать.

— Да я не об этом! — фыркнула девушка. — Голова сильно болит?

— Не сильно! Легохонько! — не сумел удержать счастливой улыбки Нанас и, приподнявшись, потянулся к любимой в неудержимом желании ее обнять.

Однако девушка, оглянувшись на дверь, отстранилась:

— Ну-ну!.. Лежи, больному нельзя так себя вести! А вдруг зайдет кто-нибудь, увидит, чем ты занимаешься, и тогда тебя точно выбросят варварам. За притворство.

— Ага, — сказал Нанас, досадуя, что Надя увернулась от объятий, — теперь мне понятно, от кого ты узнала обо мне.

— Ну да, мне позвонил Костя. Сказал, чтобы я пару дней за тобой присмотрела, когда у меня нет дежурства.

— Позвонил?!.. Тебе?.. Откуда у тебя телефон?..

— Он позвонил вахтерше в общежитие, — рассмеялась девушка, — а та меня разбу… позвала. Видел бы ты сейчас свою удивленную рожицу!

— Так ты ведь из-за меня не выспишься! — ахнул, не принимая шутки, парень. — Ложись, вон, на Костину кровать и спи!

— Ну да, еще не хватало! Что я сюда, спать пришла? Я и во время смены успеваю подремать — дети ведь тоже ночью спят, редко у кого какие проблемы возникают…

Надя внезапно замолчала и принялась разглядывать Нанаса каким-то странным взглядом, от которого у парня вдруг запершило в горле и побежали по коже мурашки. А затем девушка бросилась к нему, обвила его шею руками и, уткнувшись в его щеку ставшим внезапно мокрым лицом, горячо-горячо зашептала: